В обществе и среди специалистов отрасли не утихают дискуссии о том, какие улучшения требуются в процессах об имуществе, полученном преступным путем. Вовлеченные в вопрос стороны – адвокаты и прокуратура – продолжали разматывать клубок этой проблемы в передаче «Клуб национальных интересов» (“Nacionālo interešu klubs”) на телеканале TV24. В этот раз специалисты отрасли дискутировали о недостаточной совокупности доказательств при возбуждении дел, о том, почему арестовываются финансовые средства украинских предпринимателей, о многоуровневом отсеивании, через которое в теории должно пройти каждое дело, но на практике происходит иначе.
Юрист и специалист CAMS Ренарс Страубергс, открывая дискуссию, обратил внимание, что проблем на практике очень много, однако главный акцент следует ставить на процессах, в рамках которых конфискуются арестованные средства. По наблюдениям эксперта, «еще один важный вопрос, на который следует обратить внимание – в этих процессах, которые передаются в суд, мы видим, что доказыванием никто и не занимался. Фактически доказательство опирается на заключение, выданное Службой финансовой разведки (СФР). Это даже не подозрения, это индикаторы риска, на которые нужно обратить внимание, которые нужно проверить в рамках уголовного процесса, но этого не происходит – такое заключение СФР берется в качестве доказательства один в один, и на его основании следователь по процессу ждет положенный срок 22 месяца и, когда этот срок приближается, тогда идет в суд. Но фактически по выделенным материалам дела мы видим, что ни одно следственное действие, в ходе которого была бы хоть попытка установить предикативное преступление, не было предпринято», – отмечает Страутбергс.
Присяжный адвокат Дмитрий Скачков, ссылаясь на увиденное в своей практике, тоже приходит к выводу, что в этом вопросе необходимы перемены, и уже давно назрела необходимость вернуться к «старой нормальности» и в регламенте, и в судебной практике, когда в демократической и правовой стране имеется уважение к собственности, гарантия презумпции невиновности, а также право на справедливый суд.
«У нас очень нечеткое законодательство. Это дает возможность интерпретировать его в очень закрученной форме, в том числе высказывая предположения о преступном происхождении имущества лишь на основании того, что человек недостаточно убедительно рассказывал о легальном происхождении этого имущества. И мы говорим: ты недостаточно убедительно рассказал о происхождении своего имущества, поэтому мы так называемым методом косвенного доказательства, растягивая законодательство как резину туда-сюда, утверждаем, что имущество, вероятнее всего, получено преступным путем, и конфискуем его. Это, конечно же, абсурд в правовом государстве», – пояснил Д. Скачков.
Призывая взглянуть на вопрос шире, адвокат также подчеркнул, что дела намного более мелкой значимости, например, мелкие кражи, могут быть рассмотрены в трех инстанциях, а вопросы о конфискации нескольких миллионов рассматриваются в двух инстанциях. Скачков также указал на то, что при ликвидации кассационной инстанции в этой категории дел не только Верховный суд оказывается исключенным из процесса, но и судьи следствия превращены в статистов – они утверждают аресты имущества с молниеносной скоростью, никогда не отказывают в продлении сроков следствия, к тому же контроль над распоряжениями по замораживанию средств практически номинальный, добавил Скачков.
Главный прокурор Отдела по координации борьбы с легализацией средств, полученных преступным путем, Уголовно-правового департамента Генеральной прокуратуры Юрис Юрисс призвал участников дискуссии не смешивать разные дела, указав, что так называемая конфискация вне обвинительного приговора как модель признана прогрессивной и в других странах Евросоюза и за его пределами.
«Рассуждая на тему того, что доказательства не проверяются или совокупность доказательств недостаточна следует отметить, что этот механизм включает в себя систему многократной проверки. Если смотреть на систему на отдельном ее этапе, без привязки к начальному и последнему этапу, то, конечно, может показаться, что на каком-то отдельном этапе период сбора доказательств относительно небольшой», – пояснил главный прокурор Юрисс.
В ходе дискуссии адвокаты отметили, что важно не количество этапов процесса, так называемых просеиваний, а их качество, поскольку на данный момент, по всей видимости, функционирует принцип конвейера. «Мне кажется, одним таким шагом, который, конечно, не изменит ситуацию кардинально, но хотя бы может что-то решить, было бы включение в закон такой нормы, которая предусматривала бы то, что, если решение СФР о замораживании средств обжаловано, то пока все жалобы на решения СФР не рассмотрены, материалы в полицию не направляются. Таким образом этот конвейер был бы остановлен, судье было бы дано время углубиться в рассмотрение мотивов жалобы», – считает адвокат Скачков.
Ренарс Страубергс также согласился, что нынешняя система работает только в теории. В качестве еще одного доказательства тому, что что-то не в порядке, можно привести заведенные в Конституционном суде дела по этому вопросу. Также в ходе дискуссии обсудили вопрос об использовании публично доступной информации в подкреплении аргументов. В то время как адвокаты указывали на конкретные примеры, когда в судебном разбирательстве использовалась несвязанная по временным рамкам и фактам информация для подкрепления обвинения, главный прокурор Юрисс не согласился с аргументами, отметив, что публичная информация не составляет само ядро доказательства, а является фоном, задающим вектор движения.
Эксперты в этой отрасли рассуждали также о том, почему латвийские учреждения финансового надзора принимают участие в оценке дел других стран. Ведущий передачи поднял вопрос о том, почему суды и учреждения в Латвии принимают решения о нарушенияхх в другой стране на основании подозрений, а представитель Генеральной прокуратуры в ответ подчеркнул, что преступные деньги не должны попадать в правовое государство.
Ренарс Страутбергс привел также пример из своей практики, где война в Украине используется в качестве предлога для торможения движения дела.
«У нас вот только что было одно судебное заседание, на котором следователь по процессу в обоснование невозможности передать процесс в суд в ближайшее время указал то, что Российская Федерация сейчас воюет с Украиной, ввиду чего обмен информацией затруднен. Здесь возникают два вопроса – этот процесс был начат в мае 2021 года, задолго до войны, а значит, в течение 8 месяцев следователь не пытался направить прошение о правовой помощи в Россию. Теперь, спустя 22 месяца, он ссылается на это как на объективную причину и препятствие. Это манипуляция фактами, манипуляция и нормативными актами, и такими мировыми событиями. Это недопустимо в правовом государстве, это введение суда в заблуждение», – считает Страутбергс.
Адвокат Дмитрий Сачков также подчеркнул, что в связи с войной в Украине не следует думать, что арестовываются только средства граждан России. «В моей практике есть пример, когда были арестованы средства украинцев, и это не просто украинцы, это украинцы, которым принадлежит компания, которая обслуживает вооруженные силы Украины. Нельзя все списывать на войну. И, если мы говорим о России, то достаточно стереотипными являются случаи, когда в качестве обоснования следователь утверждает, что не может указать на конкретное преступление – скорее всего, не уплачены налоги в России. К тому же, Россия зачастую в таких случаях говорит, нет, у нас все в порядке, у нас все уплачено», – рассказывает Скачков.
*pārpublicēts no www.la.lv
