Соответствуют ли нормы Уголовно-процессуального закона Латвии, позволяющие человеку обжаловать решение о применении конфискации имущества, Европейской директиве о аресте и конфискации в Европейском союзе орудий преступления и средств, нажитых преступным путем? Юристы начали обсуждать этот вопрос. Один из выводов этой дискуссии — не хватает единой судебной практики.
Об этом 3 февраля 2021 года пишет портал lvportals.lv Предлагаем вам сокращенную версию статьи.
На заседании комиссии 26 января председатель Подкомиссии по политике уголовного права Юридического комитета Андрей Юдин информировал депутатов о том, что получено несколько писем от присяжного адвоката Альфреда Воронько о соответствии норм Уголовно-процессуального закона Директиве Европейского Парламента и Совета 2014/42/ЕС (3 апреля 2014 года) об аресте и конфискации орудий, средств совершения и доходов от преступлений в Европейском союзе.
Еще прошлой осенью в рабочей группе Министерства юстиции по поправкам к Уголовно-процессуальному закону шли дискуссии о том, нужны ли в нормативном регламенте поправки, которые расширили бы права обжалования до кассационной инстанции или которые сократили бы компетенцию окружного суда.
Мнения разнились. Выслушав точки зрения сторон, на заседании Подкомиссии по политике уголовного права Юридического комитета было принято решение предложить Министерству юстиции созвать еще одно заседание рабочей группы для обсуждения предложений, как обеспечить единую судебную практику в вопросе обеспечения человеку права обжалования решения, которое постановляет применение конфискации имущества человека.
Нельзя обжаловать решение окружного суда
«Вопрос здесь о праве человека обжаловать решение, которое постановляет применение конфискации имущества. О правильном применении и интерпретации директивы», — на заседании комиссии отметил присяжный адвокат Альфред Воронько. «Пункт 6 статьи 8 этой Директивы предусматривает, что страны-участницы должны обеспечить человеку, против которого реализуется конфискация имущества, эффективную возможность обжаловать это распоряжение о конфискации».
Директива предусматривает, что «конфискация» — это окончательное изъятие имущества, решение о котором принял суд в связи с преступным деянием. А Рамочное решение Совета 2006/783/TI от 6 октября 2006 года о применении принципа взаимного признания к распоряжениям о конфискации дает определение того, что такое распоряжение о конфискации. Это окончательное наказание или назначенное судом мероприятие в связи с уголовным делом о преступном деянии или преступных деяниях, которое предусматривает окончательное изъятие имущества. Из этого определения ясно следует, что решение о конфискации имущества может быть принято только судом», — подчеркивает Воронько.
«Эти стандарты директивы вроде бы включены в Уголовно-процессуальный закон Латвии, а именно в статью 631которая предусматривает порядок обжалования решений районных (городских) судов об имуществе, полученном преступным путем. Этот порядок гарантирует, что привлеченный владелец имущества имеет право обжаловать решение районного (городского) суда, которое постановило, что имущество получено преступным путем. При рассмотрении жалобы или протеста окружной суд может принять любое из решений, предусмотренных статьей 630 Уголовно-процессуального закона, и это решение суда, согласно Уголовно-процессуальному закону, обжалованию не подлежит», — пояснил адвокат.
Но по мнению Воронько проблема в том, что раздел 59 Уголовно-процессуального закона «Процесс об имуществе полученном преступным путем» не предусматривает возможность обжаловать такое распоряжение о конфискации, которое оформлено только решением окружного суда после того, как районный (городской) суд принял решение закрыть процесс, то есть не констатировал, что нужно принять решение о конфискации имущества, так называемое распоряжение о конфискации. В этом случае такое решение окружного суда обжалованию не подлежит, согласно Уголовно-процессуальному закону.
Taču Eiropas Parlamenta un Padomes direktīvas 2014/42/ES ( 2014. gada 3. aprīlis) par nozieguma rīku un noziedzīgi iegūtu līdzekļu iesaldēšanu un konfiskāciju Eiropas Savienībā 8. panta 6. punkts nosaka nedaudz citu kārtību, uzskata A. Voroņko. Tādējādi advokāta ieskatā Kriminālprocesa likuma regulējums neatbilstības ES tiesību normām izpaužas tajā, ka direktīvā, kuras transponēšanas termiņš bija 2015. gada 4. oktobris, atsevišķos gadījumos paredz personai plašākas tiesības aizsargāt savas tiesības nekā tas ir noteikts nacionālajos tiesību aktos.
Представил заключение преподавателей
Воронько обратился в Центр повышения профессиональной юридической квалификации Юридического факультета Латвийского университета (ЛУ) с просьбой дать оценку тому, имеет ли право частное лицо в Латвии обжаловать решение окружного суда, принятое в порядке, предусмотренном разделом 59 Уголовно-процессуального закона, о конфискации имущества, если районный (городской) суд ранее принял решение о прекращении этого процесса. Этот вопрос Воронько просил рассмотреть с учетом регламента директивы.
Преподаватели Кафедры международного и европейского права Юридического факультета ЛУ Эдмундс Брокс и Арнис Бука предоставили заключение о том, что государство обязано предусмотреть возможность обжаловать решение суда, которое считается распоряжением о конфискации в интерпретации директивы. Это заключение представлено в Юридическую комиссию Сейма.
Данное заключение представлено в юридическую комиссию Сейма.
Разная судебная практика
Воронько также указывает на разницу в судебной практике в случаях конфискации имущества и перечисляет отдельные наблюдаемые на практике типологии, когда первое решение о конфискации имущества принято в окружном суде:
Касательно перечисленной типологии Юдин также добавил: «Если бы существовала кассационная инстанция, то можно было бы оценить, можно ли принять решение на основании тех же самых доказательств или новых материалов, которые в начале процесса не были добавлены. Если нет кассационной инстанции, то получается, что один суд делает так, а другой совсем иначе, практика формируется, но не понятно, которая из практик верная».
Воронько отмечает, что директива не предусматривает процессуальной порядок, который должен быть обеспечен для обжалования распоряжений о конфискации – не предусмотрено, должна ли это быть кассация или нужно сократить полномочия апелляционного суда.
Atbildot uz jautājumu, kura institūcija varētu viest skaidrību, A. Voroņko norādīja, ka kasācijas instances tiesa un Augstākās tiesas (AT) judikatūra šajos jautājumu procesos par noziedzīgi iegūtu mantu varētu iezīmēt kaut kādas robežas, būtu visiem skaidri noteikumi. Iespējams, tas veicinātu gan šāda veida procesu izpratni, gan izskatīšanas vienveidību.
Совет поддерживает восстановление кассационной инстанции
Председатель Латвийского совета присяжных адвокатов Янис Розенбергс пояснил депутатам, что у него есть два предложения по решению вопроса. Одно — сократить компетенцию апелляционной инстанции, то есть оставить два вида решений: вернуть в первую инстанцию или оставить без изменений. Второе — возобновить кассационную инстанцию, которая существовала до 2009 года.
Сам Розенбергс скорее поддержал бы возобновление кассационной инстанции. «Согласно публично доступным сведениям, объем арестованных, потенциально преступным путем нажитых средств превышает полмиллиарда евро. Вопросы о возможной конфискации этих средств в большинстве случаев будут решаться в порядке, предусмотренном разделом 59 Уголовно-процессуального закона, а не как ситуация исключительного случая. Большинство этих процессов проходит без физических лиц, без подозреваемых, возбуждены эти процессы по статье 195 Уголовного закона и будут рассмотрены на закрытых судебных слушаниях в порядке, предусмотренном разделом 59.
Решения по этим делам не будут доступны публично, поскольку они содержат тайну следствия – основное дело все еще находится на стадии расследования. Сенат в таких делах не проверяет обоснованность решения, поскольку нет кассационной инстанции. Судебная практика не формируется, поскольку эти решения недоступны. Привлечение Сената к решению этого вопроса было бы полезно».
Почему решение не может быть обжаловано в кассационной инстанции?
Директор Департамента уголовного права Министерства юстиции Индра Гратковска напоминает, что вопрос о том, необходимы ли поправки относительно кассационной инстанции, и поправки, сужающие компетенцию окружного суда, рассмотрены на нескольких заседаниях рабочей группы прошлой осенью. Верховный суд пришел к выводу, что в таких поправках нет необходимости.
На заседании комиссии Сейма Гратковска изложила основные аргументы в решении Министерства юстиции. Почему решение не может быть обжаловано в кассационной инстанции? Согласно части первой статьи 569 Уголовно-процессуального закона Латвии, «обжалование в кассационном порядке — это подача письменного кассационного протеста или жалобы в Верховный суд о правомерности такого решения суда апелляционной инстанции, которое еще не вступило в силу, с целью добиться его полной отмены или отмены в какой-то определенной части или внесения поправок по юридическим причинам».
Эта норма гласит, что суд кассационной инстанции заново не оценивает доказательства. Суд кассационной инстанции играет важную роль в интерпретации и применении правовых норм, а не в оценке новых доказательств, которые уже были оценены судами более низких инстанций. А процесс об имуществе, полученном преступным путем, направлен только на урегулирование имущественных вопросов, присутствующих в определенном уголовном процессе, таким образом предусмотрение обжалования в кассационном порядке не оправдывает цель этого особого процесса.
Если суд первой инстанции примет решение о прекращении процесса об имуществе, полученном преступным путем, а суд апелляционной инстанции примет решение о признании имущества полученным преступным путем, учитывая, что могут быть представлены также новые доказательства, что на данный момент Уголовно-процессуальным законом не предусматривается, то (даже предусматривая обжалование в кассационном порядке) переоценка доказательств, указанных в решении суда апелляционной инстанции, по существу не будет обеспечена, поскольку это не входит в компетенцию кассационной инстанции, отмечает Гратковска.
Таким образом следует вывод, что дела будут необоснованно отправляться по судебным инстанциям. То есть, если в таком деле будет подана кассационная жалоба для обеспечения оценки доказательств как минимум в двух судебных инстанциях, то единственным решением, которое сможет принять кассационный суд, будет отмена решения апелляционного суда и отправка дела на повторное рассмотрение. В этом случае, придя к выводу, что нужно обеспечить эффективное обжалование, единственной функцией суда кассационной инстанции будет констатация того, что решение окружного суда подлежит отмене, а дело – отправке на повторное рассмотрение. Таким образом окружной суд, уже принимая решение и представляя оценку и мотивацию, будет знать, что суд кассационной инстанции его отменит. Это не будет способствовать ни качеству, ни соблюдению разумных сроков, а следственно лишь растянет длительность процесса, отметила представитель Министерства юстиции.
Вопрос о применении норм
Подчеркивая, что процесс введения директивы ЕС был проведен корректно, генеральный прокурор Юрис Стуканс отметил, что «вопрос здесь стоит о применении норм. Если говорить о конкретных случаях, которые описывает адвокат Воронько, то он абсолютно прав – во многих вопросах действительно есть основания сомневаться, обеспечена ли возможность защищаться против того, что выдвигает государство, в то же время ограничивая доступ к аргументам и доказательствам, на основании которых государство принимает решение о конфискации».
По его мнению, рабочая группа Министерства юстиции должна продолжить работу, и все практические случаи, описанные адвокатом Воронько, и по поводу которых есть сомнения об их корректности, следует описать, указав, как следует действовать согласно регламенту.
Стуканс подчеркнул, что государство не обязано создавать кассационную инстанцию, а, согласно закону «О судебной власти» Верховный суд обязан обеспечить равное применение норм. Генеральный прокурор считает, что закон должен предусматривать, что, если первая инстанция не изучила доказательства, то окружной суд отменяет вердикт и передает дело назад на повторное рассмотрение для изучения доказательств.
На данный момент закон предусматривает, что обе стороны могут подавать доказательства в любой момент. Это неправильно, считает Стуканс. Закон должен содержать положение о том, что доказательства можно подавать только в первой инстанции, а в окружном суде их подавать уже нельзя. Недопустимо то, что обе стороны приносят в окружной суд различные дополнительные документы, всплывают договоры, заключенные десять лет назад.
«Еще один важный момент, требующий решения, это подход к материалам уголовного дела», — считает генеральный прокурор. «Сейчас закон предусматривает, что следователь решает, указать ли все материалы или только их часть. Определенную часть материалов видит только судья. Если требуется конфискация имущества, то все материалы, на основании которых издается распоряжение, должны быть также доступны и стороне защиты. Можно взять с них подписку о неразглашении сведений. Не вижу причин не показывать те материалы дела, которые суд будет оценивать».
