«Я не могу помочь своим родным и знакомым в Украине, мне нужны средства, чтобы начать жизнь в Латвии, поскольку в Москве сейчас к украинцам относятся ужасно, однако мои средства в Латвии арестованы, и даже не понятно почему», — так начинает свой рассказ гражданка Украины Ирина Ярошенко в статье, которая была опубликована в латвийском издании «Dienas bizness» на латышском языке. Приводим перевод статьи.
Ирина Ярошенко и ее брат Станислав Савченко – граждане Украины, чьи проблемы начались задолго до нынешнего вторжения России в Украину. Они жили в городе Краматорске Донецкой области, где военные действия начались еще в далеком 2014 году. Уже в первые дни Ирина потеряла мужа. «Он погиб, и я осталась одна с двумя маленькими детьми. Уже тогда мы уехали из Краматорска, с детьми там было небезопасно, потому что шли реальные военные действия. К тому же, я осталась без мужа», — вспоминает Ирина.
Брат Ирины Станислав первым оформил вид на жительство в Латвии и помог сестре с юридическими формальностями, а также подарил внушительные средства ей на решение своих повседневных проблем.
«Я планировала свою жизнь в Латвии, потому что сюда уже переехал мой брат. Решила, что дети должны пойти в школу здесь и начать новую жизнь. Деньги я положила в латвийский ABLV Bank», — рассказывает Ирина.
В связи с подозрениями о происхождении денег пришлось покинуть Латвию
«С 2015 года, когда положила деньги в ABLV Bank, пыталась наладить свою жизнь в Латвии, но в то же время ездила в Украину, чтобы помочь своей бабушке, и было много незавершенных дел тоже. Нужны были различные документы, справки и прочие бумаги. Нужно было справку, что мой муж действительно погиб и я одна вынуждена содержать двух детей», — рассказала Ирина в интервью «Dienas bizness».
В 2018 году, когда одному из детей Ирины нужно было начинать учебу в первом классе в Латвии, ABLV Bank закрыли и возможности жить в Латвии закончились.
Более подробно о причинах необходимости покинуть Латвию рассказал брат Ирины Станислав: «Я поясню, почему Ирине не продлили вид на жительство.
Она не так хорошо знакома с латвийскими порядками.
Ключевое обстоятельство в том, что банк Baltikums в 2018 году отказался продлить субординированный депозит, который в свою очередь был напрямую связан с решением СФР блокировать средства в ABLV Bank и имеющимся негативным AML сообщением. Никакого преступления не зафиксировано, в документах циркулируют трижды опосредованные подозрения в том, что что-то с деньгами Ирины, возможно, не так. Это и повлияло на продление вида на жительство с 2018 года, и Ирине пришлось уехать из страны. У меня были похожие проблемы, но я успел отстоять свои позиции, хотя скажу честно – это было нелегко. Если в циркуляции бумаг и документов есть какие-то подозрения, сейчас становится трудно доказать, что ты не верблюд. У меня четверо детей, у всех имеется вид на жительство в Латвии, и я чувствую себя ответственным за детей сестры, для которых я остался единственным попечителем.
Если говорить о вопросе, в чем же мы провинились и где же хоть какое-то обвинение, то ведь нет ничего! Суть кроется в споре двух брокерских компаний, что не имеет вообще никакой связи с Ириной. Все эти уроки российского патриотизма не нужны, и ясно, что Ирине надо ехать в Латвию, ведь у нее нет родных в других мирных странах. Та сумма, которой я помог сестре, была подарена еще шесть лет назад и сейчас арестована. Такие вот дела». Более подробное юридическое пояснение, предоставленное присяжным адвокатом Оскаром Роде, который представляет интересы Ирины, читайте ниже после статьи. После 2018 года Ирина попала в Москву, где нашла работу и работала до вторжения России в Украину.
Жизнь в Москве для граждан Украины стала невыносима
«Мне пришлось уехать из Латвии, поскольку вместе с подозрениями о моих деньгах был приостановлен также мой вид на жительство в Латвии. Единственным местом, куда я могла поехать и быстро устроиться на работу, была Москва. Выбора не было, ведь детям нужно было что-то есть и ходить в школу. Так и я поехала туда. Но с началом военных действий в Украине все стало плохо. К гражданам Украины относятся ужасно, и я не вижу больше возможности остаться здесь, в Москве. Я не хочу, чтобы мои дети видели все эти знаки «Z» на машинах, обзывания и презрение, которого они не заслужили. Я не хочу, чтобы дети росли в ненависти и негативных эмоциях», — поведала Ирина в интервью через Zoom из Москвы изданию «Dienas bizness».
Она утверждает, что по городу ездят машины со знаком «Z», и если известно, что человек – гражданин Украины, то отношение презрительное, и она опасается, что может дойти до физического воздействия и на детей.
«Решение принято. Надо ехать в Латвию, хотя бы чтобы остаться у брата. В какую бы страну я ни поехала, мне нужно пройти полную процедуру. Нужно подтвердить свое образование, подтвердить личность, доказать, кто я, это целый ворох бюрократических процедур.
В Латвии это все частично сделано.
В начале, до 2018 года, я многое успела сделать. Но и в Латвии не будет так, что я сразу смогу работать по профессии.
Мне нужно выучить язык и выучить на должном уровне, а это за пару месяцев не сделаешь. А чтобы в течение этого времени я и мои дети могли жить, нужны деньги!» — подчеркивает Ирина, заламывая себе руки.
Чтобы жить это время нужны деньги!
Деньги нужны и на помощь близким в Украине
«Я считаю, что это все неправильно, как ведется дело с задержанием моих денег, ведь реально прошло уже три года, а у меня до сих пор нет доступа к моим средствам», — отмечает Ирина, подчеркивая, что сейчас деньги нужны даже не столько ей самой и ее детям, сколько пригодились бы в помощь членам семьи и друзьям в Украине – им нужнее.
«Деньги жизненно необходимы! Это единственный способ, как я могу помочь своей бабушке, своей подруге. Моя сестра живет в Харькове, там творится полный ужас.
Она постоянно сидит в подвале, и им там действительно очень тяжело. У них практически нет никакой гуманитарной помощи и нет возможности оттуда уехать. Во всей Украине так много людей, которым нужна помощь, что арестованные деньги я сейчас назвала бы жизненно важными для моих родственников, знакомых и друзей, к тому же из Латвии я могла бы оказать реальную помощь. Почему с нами так обращаются?» — задается вопросом Ирина. Она также рассказала, что вместе с братом им удалось помочь реальным людям, например, подруге Ирины, которая приехала в Латвию 8 марта.
«Мы нашли ей место жительства, однако и на это все нужны деньги, а они заблокированы по непонятным мне причинам! Я не понимаю этого всего. Вроде бы Латвия поддерживает Украину, а я являюсь гражданкой Украины, моя семья пострадала от этих зверств, и в то же время вопрос с деньгами не могут уладить уже три года.
Я не хочу ехать в Латвию и сидеть там на шее у кого-то, и получать пособия. Я врач по профессии. У меня первое образование в педиатрии, затем в дерматологии. Я не сомневаюсь, что в течение года я нашла бы работу и могла бы сама зарабатывать, а также платить налоги латвийскому государству, а не просить что-то у кого-то. Но сейчас я поставлена в безвыходную ситуацию, что особенно осложняет все, что я хочу делать. Чтобы все сделать и сделать это как можно скорее и эффективнее, мне нужны деньги.
Вот так просто! Я не прошу у Латвии помощи, а прошу только то, что принадлежит мне.
Неужели за три года нельзя понять, что я не преступница?» — спрашивает Ирина Ярошенко.
Оскар Роде, присяжный адвокат
Арест денег Ирины Ярошенко связан с начатым в 2019 году уголовным процессом, в котором истцом, насколько мне известно, является латвийская брокерская компания AS IBS Renesorce Capital. В качестве истца эта компания выдвигает предположение, что через их счета, возможно, велось отмывание денег.
То есть, их использовали. Насколько мне известно, латвийские брокеры напрямую упрекают какую-то чешскую брокерскую компанию Zenit Capital. И спор возник между этими двумя компаниями.
Спор возник касательно суммы, что-то около 12 миллионов евро, из которых большая часть уже куда-то перечислена. Я не исключаю, что это чисто деловой спор, в котором одна сторона не желает куда-то перечислять деньги чисто из корыстных побуждений. Это мое мнение, поскольку материалов дела я не видел.
Параллельно этому уголовному процессу идет процесс ликвидации ABLV Bank, в ходе которого ведутся проверки кредиторов.
Кредитором является и Ирина Ярошенко. В ходе проверки было выявлено, что практически все средства Ирины были получены как дарение от ее брата. Случай был классифицирован как нетипичный, и об этом было доложено Службе финансовой разведки (СФР). СФР направила дело в полицию на расследование, и дело попало в уже упомянутое уголовное дело.
Версия о том, как вообще эти средства связаны, основана на том, что Станислав Савченко получал доход от зарегистрированной в России брокерской компании Sparta Finance. У брокерских компаний обычно открыты взаимные счета. То есть у одной брокерской компании есть счет в другой такой компании, чтобы сделки проходили быстрее, и там в сделках где-то появилось также имя брата Ирины. К его средствам претензий нет.
Весь абсурд следствия состоит в том, что в уголовном процессе расследуются действия касательно событий 2018 года, а Станислав подарил средства своей сестре тремя годами ранее. То есть, даже если принять то, что обвинения Renesorce Capital в адрес чешских брокеров из Zenit Capital достоверны и счета действительно использовались для незаконных действий, то нет никакого основания преследовать средства, которые с этими действиями никак не связаны.
Ирина вынуждена оправдываться за период до 2015 года, в котором нет причин оправдываться, с точки зрения логики этот процесс можно назвать абсурдом. В ABLV Bank имеются все эти документы о том, когда деньги зачислены, от кого зачислены. Если говорить о брате, то имеются сведения о том, где на его счета деньги приходят, и сведения из налоговых деклараций, а не от каких-то брокерских компаний, в которых можно усомниться. Однако в этом уголовном деле следствие фактически ведется не по поводу заявления Renesorce Capital, что составляет суть дела, а по поводу Ирины Савченко, моей клиентки. Целью, несомненно, является конфискация этих денег в пользу государства.
В этом деле есть еще один парадокс. Решение об аресте имущества Ирины принято в 2020 году. Все документы поданы, брата допросили, предоставлены все пояснения. Найдены доказательства, что Станислав Савченко не связан с какими-либо уголовными делами или следствиями касательно указанного в деле кредитного учреждения и многое другое.
Изначально на основании этого создавалось впечатление, что дело будет быстро решено. Близится срок, когда дело нужно закрывать или передавать в суд, и тут вдруг выясняется, что у ABLV Bank была дочерняя компания – акционерное общество по управлению вложениями –, в которой тоже проводят проверку и выявляют, что Ирина Ярошенко была в ней клиентом.
То есть часть денег она перевела в ценные бумаги, и это происходит в рамках того же банка, но 24 февраля 2022 года выходит новое решение об аресте имущества. У англичан есть такое выражение «fishing expedition», что в переводе означает «выход на рыбалку» (прим. ред.: под фразой «fishing expedition» понимается получение обвинительной информации и такой ход уже давно приписывается действиям учреждений полиции, что выражается в запрашивании всей возможной информации, предполагая, что что-то из того, что сообщит сам подозреваемый, пригодится для поддержания обвинения), и мне кажется, именно этим и занимаются наши следователи.
Вопрос в том, что, если интерес к Ирине и ее деньгам был еще с 2020 года, то почему бы ни выяснить все сразу? Теперь выдан новый арест, новые ограничения на права собственности еще как минимум на 22 месяца, которые будут проведены за расследованием происхождения в принципе тех же самых денег, которые уже расследовались более 15 месяцев назад. И у меня нет уверенности, что эти два следствия будут связаны, поскольку средства-то одни и те же, а следствие об арестах будет выделено, чтобы каждый из арестов (ограничение прав собственности) длился не менее 22 месяцев. То есть – оправдывались по поводу денег? Отлично! Теперь оправдывайтесь по поводу ценных бумаг, за которые вы заплатили теми же деньгами, по которым уже оправдывались. Деньги те же самые, что были положены в ABLV Bank еще тогда, когда Ирина бежала из терзаемого войной Краматорска. То, что дочерняя компания того же самого банка перевела часть денег в ценные бумаги, не меняет сути дела. Стоит отметить, что оба ареста имущества, которые относятся фактически к одним и тем же деньгам, совершены в рамках одного и того же уголовного процесса, который я уже описал ранее. На самом деле единственный смысл нового ареста состоит в продлении процесса еще на 22 месяца, чтобы можно было заниматься «рыбалкой» доказательств, единственной целью которой является конфискация денег Ирины, а не доказательство конкретного преступления, по поводу которого начато следствие.
Что на данный момент изменилось в целом, если говорить именно о делах по конфискации украинских денег? В уголовных процессах, где речь идет о конфискации имущества, его владельцы должны доказать происхождение средств.
На данный момент получить какие-либо доказательства из Украины весьма проблематично, там и дозвониться-то до людей сложно, не говоря уже о получении документов, справок! То есть в украинском случае будет очень сложно что-либо доказать, и тут уже речь идет не только об Ирине Ярошенко, а об очень многих людях.
В конце концов, если говорить об этих делах конфискации в целом, то следствие эти 22 месяца не вело никаких серьезных проверок. Будем откровенны – по большому счету не происходит проверка поданных документов, происходит сбор негативной информации о владельце арестованного имущества, которая относится к различным побочным обстоятельствам.
О таком подходе явно свидетельствует одно конкретное дело, которое только что ушло в суд. Если имущество будет конфисковано, я буду считать это дело позором латвийского государства и судебной системы в целом.
Если вкратце, мой клиент сотрудничает с израильской компанией, которая торгует технологиями в области безопасности, и его клиентами в большинстве случаев являются государства. Какие здесь могут быть риски отмывания денег? Однако мой клиент не вправе разглашать детали сделок и не может доказать происхождение своих средств, поскольку речь идет о государственных тайнах. А ведь, между прочим, платежи за поставки были получены и из Латвии. Конечно же, технологии поставлялись учреждениям в области безопасности. Клиент мне не говорит, каким, да я и не хочу этого знать! Государственная казна произвела платежи, следователи могли бы затребовать справки, но они говорят, что не знают, что запрашивать. Человек был поставщиком товаров органам госбезопасности, в том числе и латвийской. Он не может рассказать, что было представлено, где это было сделано, сколько за это было заплачено и кто был заказчиком. Это все является государственной тайной.
У нас тоже есть техника для ведения оперативных действий, попадающая под государственную тайну, то почему в нашей стране мы считаем, что касательно всех остальных стран на планете латвийские следователи могут смело требовать предоставления такой информации и ожидать получения ответов? По мнению латвийских следователей получается, что израильская компания получала средства преступного происхождения. Израильское государство рассматривает любой вопрос касательно экспорта продуктов в области безопасности, проверяет его и либо утверждает, либо отклоняет. Компания котируется на бирже Nasdaq, что является еще одним подтверждением надежности. Когда мы спрашиваем, а нет ли у них желания спросить у израильской компании, являются ли ее средства нажитыми преступным путем, то нам отвечают, что они интересуются нами, именно посредником, именно нашими средствами. Какие обвинения?
Израильская компания сотрудничала с правительством Южного Судана, сотрудничала с правительством Киргизстана и Узбекистана. Там не соблюдают права человека. Это все, что нужно знать! Никого из следователей не интересует объективная проверка происхождения средств, цель одна – найти любую негативную информацию, которую можно будет использовать как косвенное доказательство для суда, что средства, скорее всего, получены преступным путем. Мне хочется обратить внимание на то, что раз уж Латвия выявила такую плохую израильскую компанию, которая, между прочим, является дочерней компании американской компании, то где активные действия, где доклад, где запрос в Израиль и требование арестовать счета этой компании и остановить, расследовать ее недобросовестную деятельность?
Таковых нет, поскольку в мировом понимании деятельность компании чиста. К тому же, следствие, по моему мнению, отлично понимает, что в Израиле такому заявлению по меньшей мере будут удивлены, ведь Израиль строго контролирует и регулирует деятельность этой компании. Соответственно ответ израильских властей нашем следователям будет однозначно отрицательным.
Еще хочу добавить по поводу рассмотрения дел. Во многих делах о конфискации часто меняют следователей. Например, в деле Ирины Ярошенко уже было три следователя. А в деле, связанном с израильскими производителями оборудования в области безопасности, их уже было четверо и одна заместительница. Все следователи начинают цикл вопросов заново и требуют в принципе одного и того же. Каждый следователь заново знакомится со всем делом, у каждого свое видение, и каждый задает вопросы, которые мало отличаются. Поскольку в процессах об имуществе фигурирует только владелец арестованного имущества, а не обвиняемый, то даже прошения о запросе какой-либо информации не могут быть поданы представителем, все должен делать владелец имущества. При просьбе получить какое-либо доказательство чаще всего получаем ответ, что ход следствия и проводимые действия определяет следователь, что владелец арестованного имущества не имеет права указывать, какие следственные действия нужно провести, что законное происхождение имущества надо доказывать своими силами.
Самое грустное, что каких-либо улучшений в нашей правовой системе можно ожидать лишь после того, как Латвия начнет нести реальные убытки в европейских правовых учреждениях. Возможно, тогда, когда придется выплачивать внушительные суммы, кто-то начнет думать о принципах законности, о порядке применения закона.
В заключение: папки дел пухнут, а годными из 50 или 100 листов там оказываются лишь пара страниц
К делами пришивают повестки приглашения лиц, которые ничего не доказывают, ордеры приглашенных адвокатов, документы без значения и смысла. Это все потом предлагается суду к чтению. Дела состоят из абсурдных гор макулатуры, они не наполнены реальными доказательствами о преступном происхождении имущества, и на их основании конфискуются реальные деньги у людей, чьи преступления не доказаны и не были даже объективно расследованы. Я считаю, что рано или поздно наступит день, когда Латвии придется постыдиться за такую практику, за законность, которая лишь эффективно пополняет государственный бюджет, а по сути является несправедливой.
